Тёмная фабрика на 280 тысяч машин в год

Тёмная фабрика на 280 тысяч машин в год

Чанъань — древний город в Китае, успевший побывать столицей нескольких китайских государств. В середине 8-го века, когда Пипин Короткий воевал с лангобардами на обезлюдевших руинах Римской империи, население Чанъаня уже составляло более 1 млн человек, что делало тогдашний центр империи Тан крупнейшим городом планеты.Новости СМИ2

Сейчас мы с вами регулярно видим слово Чанъань на автомобилях — правда, его пишут там латинскими буквами, так что многие читают Changan как «Чанган». Корпорация Чанъань производит два с половиной миллиона автомобилей в год. Хорошие это автомобили, или плохие, я сказать не могу: замечу однако, что на улицах Петербурга их довольно много.

Несколько дней назад Чанъань открыл в Чунцине новый глубоко роботизированный завод. В цехах всё движется само, как на старых добрых японских безлюдных заводах, но с одним важным нюансом — роботизированные щупальца и тележки теперь оснащены ИИ (ссылка). Это значит, что они дешевле, и что настраивать их значительно легче: идеальная точность роботам не нужна, так как робот может сам заметить, когда что-то идёт не так, и автоматически поправить мелкие огрехи, как человек (ссылка).

Когда техпроцессы отладят, завод станет так называемой «тёмной фабрикой» — в помещениях выключат свет, так как люди их покинут (ссылка). Роботы будут работать сами: при тусклом свете фонариков, вероятно. Вот официальное видео — простите, что на вражеском Ютубе, на отечественные ресурсы видео ещё не перенесли (ссылка):

Если у вас работает Ютуб, рекомендую потратить 3,5 минуты и посмотреть — впечатляющий видеоряд.

Завод обошёлся корпорации в 140 млрд рублей — это скромный в китайских масштабах проект. Объёмы выпуска завода: 280 тысяч автомобилей в год, то есть больше, чем делает вся Швеция целиком.

Большой контраст с пакистанскими автомобильным заводами (
), где весёлые рабочие собирают машины из разного хлама прямо под открытым небом, в декорациях, которые подошли бы для съёмок фильма про выживших после ядерной войны. Однако, обратите внимание, весь спектр автомобильных заводов — от примитивных пакистанских до футуристических китайских — выдаёт конкурентоспособный продукт и приносит прибыль. Потому что главное в бизнесе — это исполнение, а не климат и не станки. На этом-то и погорел СССР: фанатичные последователи марксизма закупали на Западе инженерные технологии, тогда надо было закупать технологии бизнеса, учиться капитализму. Генри Форд даже с оборудованием 1909 года вчистую обошёл бы номенклатурного работника брежневских времён с закупленными в Италии станками 1960-х годов.

Китай, впрочем, явно делает ставку в том числе и на технологии. Он сейчас занимает третье место в мире по подушевому количеству промышленных роботов — впереди только Южная Корея и Сингапур, которых Китай планирует обойти к 2030 году (ссылка). США, для сравнения только на 11-м месте, и я не очень понимаю, как они намерены Китай догонять. Мы по известным причинам далеко позади, однако — спасибо живительным санкциям — русская промышленность растёт и модернизируется быстрее, чем когда-либо в истории нашей страны.

В Южной Корее, кстати, поголовье роботов всего лишь в 10 раз уступает количеству работников: у них 1 робот на каждые 10 человек (ссылка). Мне эти цифры напоминают сталинскую статистику, когда к крупной промышленности относили каждое предприятие, на котором работали 16 человек, и был хотя бы один двигатель (ссылка). Теперь в Южной Корее что-то похожее, только вместо двигателя — робот.

Евросоюз тем временем требует от китайских заводов делиться интеллектуальной собственностью (ссылка). Конечно, это всего лишь часть борьбы зелёных бесов за кошельки порабощённых европейцев: радикальные экологи лоббировали субсидии на электромобили не для того, чтобы состриженные с налогоплательщиков деньги уходили в Китай. Однако само требование делиться технологиями должно серьёзно впечатлить как высокомерных европейцев, так и полную ресентимента китайскую публику, не простившую ещё Европе унижений прошлых веков.

Впрочем, Евросоюз — это территория с населением в 500 млн человек, которая ещё недавно была самым богатым и развитым регионом на планете. Такие структуры рушатся очень медленно, так что пока что робототехника развивается по инерции и в страдающей Европе.

На заводах БМВ, к примеру, продолжают тренировку человекоподобные андроиды от компании Фигура. Разработчики рапортуют, что за последние три месяца им удалось не только увеличить производительность роботов вчетверо, но и снизить количество ошибок в 7 раз (ссылка).

Тут важно, что речь идёт не про громоздкие станки, а именно про роботов-андроидов, с руками и ногами, как у людей. Уже сейчас такие роботы могут выполнять простые работы на заводах, и это запускает цепь обратной связи.

1. Роботы тренируются, их эффективность растёт.
2. Заводы закупают новых роботов.
3. Производители снижают стоимость роботов.
4. Роботов становится больше, они тренируются, их эффективность растёт.

В отличие от китайского завода из начала статьи, который надо спроектировать целиком и построить сразу, в формате единого исполинского механизма, роботов-андроидов можно внедрять постепенно, поручая им раз за разом новые операции. Такая ползучая автоматизация обеспечивает растущий спрос на андроидов и быстрый прогресс.

Сейчас заводские андроиды на заводе БМВ выглядят как некрепкие 80-летние старики с лёгкой деменцией. Подождём немного, и следующее поколение будет уже гораздо шустрее — примерно как 75-летние пенсионеры. И так как роботы, в отличие от людей, с каждым годом становятся умнее и сильнее, прогноз сделать несложно: через некоторое время стандартный андроид за миллион рублей будет крутить гайки и ставить заклёпки со скоростью обычного рабочего на типовых операциях. Экономически конкурировать с таким андроидом кожаный пролетариат не сможет — по тем же причинам, по которым даже опытные вязальщицы в начале 19-го века не могли делать чулки дешевле чулочных станков.

В общем, коллеги, киберпанк уже почти здесь. Чувствую себя как в начале 1990-х годов: иду к видеосалону и не знаю, какой фантастический фильм про светлое будущее мы будем там сегодня смотреть.